– Ну, что за прелесть! Я всегда была уверена, что у Теона просто не могла появиться посредственная внучка – несмотря на все распущенные слухи, – качая головой, «радуется» вдова императора.

– Вы знали моего деда? – смотрю на неё жадным взглядом, игнорируя слова о моей посредственности.

– Знала! – фыркает дама, – Я была влюблена в него! Правда, никто об этом не догадывался: сама понимаешь – война, смерти, унижение от проигрыша…

Иду вперёд, с широко раскрытыми глазами.

Она серьёзно сейчас призналась в своей любви к тому, кто размазал по земле достоинство её супруга?..

– Как бы нам так всё организовать, чтобы ты не оставалась без защиты хотя бы первое время? Высших монахов, что ли, созвать?.. Мои мальчики не смогут разорваться – а я не высижу во дворце дольше семи дней: тут ужасно скучно, – глянув на своих холёных охранников, стройно шагавших в построении вокруг нас, протягивает вдова.

… похоже, она не желает мне зла и даже готова помочь…

– Ваше Величество, – решаю подать голос, – могу ли я просить вас о милости?

– Ох, я уже никакое не «Величество»! Так – женщина, бывшая некогда женой умершего императора, – отмахивается та, – а ты думала, на севере дела лучше с наследованием власти?

– Но вы имеете вес, – удивленно отвечаю, вспомнив их разговор с Каяном.

– Ну, пусть это будет названо весом, – хмыкает женщина, затем поворачивается ко мне, – и о чём же ты хочешь попросить?

– Первый генерал утащил куда-то мою подругу, герцогиню Даронскую – прямо со слушания. И я не знаю, где она и что с ней, – очень вежливо отвечаю.

– Малыш Джай? – хмыкает вдова, – Утащил куда-то… девушку? Что ж, ему давно пора отвлечься на что-то от этой треклятой войны – а то скоро совсем голову потеряет.

– Малыш… Джай? – переспрашиваю, глядя в стену, – Этот...

– Ты должна понять, милочка, – выдохнув и сложив руки, протягивает вдовствующая императрица, – что ближайшее окружение императора впитывало все его страхи, все волнения, всю злость и все желания – с самого детства. У большинства из них даже выбора не было; они стали сосудами абсолютно всех его чувств – порой самых противоречивых. И Джай – идеальный пример присвоенной одержимости и фактической потери самого себя.

– Но Ро’ун не выглядит одержимым, – хмурюсь в ответ.

– Второй генерал – тёмная лошадка. Даже я не возьмусь сказать, что творится у него в голове… старайся держаться от него подальше, – советует вдова и вновь начинает идти вперёд, как ни в чём не бывало, – твоя комната!

– Благодарю, – захожу внутрь и тихо радуюсь, что расстояние между нашими с Каяном спальнями может остудить горячую голову и отвадить от лихого похода…

– По поводу твоей подруги – я постараюсь что-нибудь сделать. Но не обещаю. Мне бы твою честь уберечь хоть ненадолго… – покачала головой вдова, не замечая, как поднимаются мои брови, – Так, ладно, я уже дама пожилая и в такое время обычно сплю! – неожиданно засобиралась она, – Располагайся тут и постарайся хорошенько отдохнуть: твоя война начнётся с завтрашнего дня, и, поверь, она будет посерьёзнее всего, что происходило до этого… хотя, чего я тебя запугиваю? И так, думаю, всё понимаешь – не маленькая... Как бы тебе с такими тяжелыми думами вообще суметь заснуть?.. Принесите принцессе вина, да покрепче! – командует вдовствующая императрица, затем вновь поворачивается ко мне и растягивает улыбку на губах, – Какая ты всё-таки хорошенькая! Сложно ему будет ненавидеть тебя. Это не может не радовать!.. Буду смотреть на вас и представлять себя с Теоном, в далеком прошлом… да… пожалуй, и мне стоит отыскать для себя бутылочку-другую… – с такими словами эта во всех смыслах неординарная женщина выходит из моих новых покоев, не попрощавшись, и оставляет меня одну.

С бутылкой вина.

И страхами о неминуемом начале неведомой войны.

Глава 14. Сумасшедший генерал растерян и желает покинуть покои

Когда на следующее утро ко мне приходят служанки, чтобы помочь принять ванну и одеться к завтраку, я понимаю – мачеха Каяна и впрямь имеет власть. А когда во время завтрака в мои покои приходит Алинэ в сопровождении Джая, у меня буквально заканчиваются слова…

– Вы ещё не кушали, Ваше Высочество? – заботливо справляется герцогиня, присаживаясь в кресло напротив моего, – Тогда я подожду.

– Можешь присоединиться, – указав рукой на столик с едой, вежливо предлагаю ей… кося глазом на Первого генерала.

Но тот стоит у стены и даже не смотрит на нас. И, по-моему, не смотрит – принципиально.

– Нет-нет, я уже покушала, – с легкой улыбкой отказывается Алинэ, журча звонким ручейком, и я понимаю – что-то не так.

Ем. Поглядываю на безмолвного Джая. Затем на слишком весёлую и дружелюбную герцогиню. Затем в свою тарелку.

– Сейчас подавлюсь, – признаюсь честно.

– Водички? – начинает переживать Алинэ.

– Винца, – вспомнив о целой бутылке, принесённой слугами вдовы императора вчера ночью, отзываюсь.

– Пить с утра? – пораженно прикрывает рот герцогиня.

И я не выдерживаю.

– Джай, оставшись нас на пять минут? Или по уставу не положено? – разворачиваюсь к Первому генералу.

Жду, что тот хамить начнёт и за «ты» на меня целые реки помоев выльет… но Джай молчит. Затем идёт к двери и выходит.

– Чудеса, – сухо комментирую, после чего разворачиваюсь к Алинэ, – рассказывай.

– Что рассказывать? – заинтересовавшись своими ногтями, переспрашивает герцогиня.

– Что ты с Первым генералом сделала? – спрашиваю прямо, – И не тяни, прошу тебя: у меня ночка та ещё выдалась, я плохо спала, и в моей голове начинается неприятный такой звон… короче, будешь щебетать не по делу и раздражать меня – я и впрямь возьмусь за бутылку вина с утра пораньше! – предупреждаю её всерьёз, обнаруживаю осознанность во взгляде герцогини, и преступаю к допросу, – Куда он утащил тебя вчера из зала суда?

– Не знаю, куда он собирался меня тащить – но до места назначения мы так и не добрались, – невинно отводя глазки, отвечает Алинэ.

– В смысле? – без эмоций уточняю.

– А почему вы плохо спали? – тут же прицепляется та.

– Переживала за тебя, – отпиливаю сук её внимания чётко и основательно.

Не говорить же ей, что, после резкого «включения» в боевой режим вчера вечером, когда я ожидала серьёзной такой драки с Каяном, моё бедное тело где-то в полночь сказало мне «пока-пока» и наградило такой нестерпимой болью, что до раннего утра я просто лежала, кусая подушку. Часов в пять смогла заснуть… в восемь меня разбудили.

Спасибо, хоть, не с первыми петухами.

– О… – растерянно отзывается Алинэ и прикусывает губу.

– Ну, и? – подталкиваю её к рассказу.

– Первый генерал изволил начать запугивать меня. И поначалу это работало, но потом… – протягивает Алинэ и замолкает.

– Потом? – терпеливо предлагаю не останавливаться.

– Потом он почему-то решил свернуть на почву, ему самому неведомую, – отводя взгляд и блуждая им по потолку, отвечает герцогиня.

– Алинэ… – предупреждаю её.

– Он сказал, что меня ждёт печальная участь – повторить ваш подвиг в трактире, если я буду продолжать визжать и кусаться, – послушно отвечает та.

Смотрю на неё. Моргаю.

Затем хмыкаю, едва не подавившись чаем.

– Полагаю, он очень удивился, когда понял, что ты ничуть не впечатлена, – протягиваю с улыбкой.

– Я, конечно, слегка преувеличила уровень своего предвкушения, но Первый генерал основательно потерялся от моей реакции. После этого всё, что он говорил, уже не казалось страшным – напротив… после книжки, где главный герой в прошлом был палачом с огромным опытом пыток, а героиня с энтузиазмом встречала все его предложения… – начинает, было, Алинэ, как я её останавливаю:

– Так, ясно-понятно, – вытянув руку и взглядом попросив закончить делиться впечатлениями от произведения, говорю громко и четко, – в общем, ты дала понять Джаю, что его запугивания тебе не страшны.

– Нет, я предложила ему пальнуть в меня молнией, чтобы мне раз и навсегда отбило эту нездоровую страсть к северянам, – охотно делится Алинэ, – но Первый генерал почему-то не рискнул и даже сказал, что с нами, женщинами с востока, это вообще становится опасным развлечением.